|
:: История русской литературы
|
Главная >> Федор Михайлович Достоевский >> Раскольников и Сонечка
|
Федор Михайлович Достоевский - Детство, Биография, Критика произведений, Творчество. назад
|
Раскольников и Сонечка
Глубину душевных мук Раскольникова суждено разделить другой героине - Сонечке
Мармеладовой. Именно ей, а не Порфирию решает поведать Раскольников свою
страшную, мучительную тайну. Заметим, что герой испытывает при этом уже знакомые
нам противоречия между своими мыслями и поступками, между головой и сердцем.
Само желание открыться перед Сонечкой у Раскольникова получает двойственную
мотивировку. Сознательно он так определяет цель своего визита к Сонечке: "Он
должен был объявить ей, кто убил Лизавету". Объявить! Этот вариант признания
Раскольников рассматривает как вызов "безропотной" героине, "дрожащей твари",
как попытку пробудить и в ней гордый протест и найти союзницу по преступлению.
Но одновременно что-то сопротивляется в душе героя такой "вызывающей" форме
признания, он тут же отталкивается от принятого решения, "точно отмахиваясь от
него руками: "Надо ли сказывать, кто убил Лизавету?". И тут подхватывает героя
другое, странное, необъяснимое чувство, "что не только нельзя не сказать, но
даже и отдалить эту минуту... невозможно. Он еще не знал, почему невозможно". Но
мы-то уже знаем, почему. В его душе нарастает желание признаться по иным, не
совсем ясным, подсознательным мотивам: Раскольников больше не может держать в
себе мучительное чувство преступности. В первый момент встречи он еще искушает
Сонечку, пытается пробудить и в ней чувство индивидуалистического бунта. Но
Достоевский подмечает "выделанно-нахальный" и "бессильно-вызывающий" тон
искушения. Герой уже не может осуществить задуманный им "вызывающий" вариант
признания: "Он хотел улыбнуться, но что-то бессильное и недоконченное сказалось
в его бледной улыбке". (*56) В лице Сони Раскольников встречает человека,
который пробуждается в нем самом и которого он еще преследует как слабую и
беспомощную "дрожащую тварь": "Он вдруг поднял голову и пристально поглядел на
нее; но он встретил на себе беспокойный и до муки заботливый взгляд ее; тут была
любовь; ненависть его исчезла, как призрак". "Натура" требует от героя, чтобы он
поделился с Сонечкой страданиями от преступности своей, а не вызывающей
манифестацией ее. К такому варианту признания зовет Раскольникова
христиански-сострадательная Сонечкина любовь. Не случайно, что мотив признания
перекликается в романе с эпизодом убийства Лизаветы. Ощущения героя в обоих
случаях в чем-то аналогичны. Ведь и в момент преступления он рассчитывал на
хладнокровие, но, когда пробил час, все вышло не так. Столь же неожиданным
получилось и признание. "Он совсем, совсем не так думал открыть ей, но вышло
так". Раскольников хотел найти в Соне союзницу по преступлению, а нашел союзницу
по наказанию. Вместо того чтобы сыграть роль демона-искусителя, он обернул к
Соне "мертвенно-бледное лицо" несчастного страдальца. Дьявольское уступило место
христианскому, человеческому. "Нет, нет тебя несчастнее никого теперь в целом
свете?" - воскликнула она, как в исступлении, не слыхав его замечания, и вдруг
заплакала навзрыд, как в истерике. Давно уже незнакомое чувство волной хлынуло в
его душу и разом размягчило ее. Он не сопротивлялся ему: две слезы выкатились из
его глаз и повисли на ресницах". Не случайна тут скрытая цитата Достоевского из
лермонтовского "Демона": Он хочет в страхе удалиться... Его крыло не шевелится!
И, чудо! из померкших глаз Слеза тяжелая катится... Эпизод признания
перекликается в душе Раскольникова с эпизодом убийства Лизаветы еще и потому,
что сострадательное существо героя чувствует, какую тяжесть обрушивает он своей
страшной правдой на чуткую, ранимую натуру героини. Даже слабый жест защиты
Сонечки поразительно напоминает Раскольникову жест Лизаветы в момент, когда
топор был поднят над ее лицом: "Она только чуть-чуть приподняла свою свободную
левую руку, далеко не до лица, и медленно протянула ее к нему вперед, как бы
отстраняя его". (*57) В письме М. Н. Каткову, в журнале которого "Русский
вестник" печатался роман, Достоевский писал, что Раскольников, вопреки
убеждениям, предпочел "хоть погибнуть на каторге, но примкнуть опять к людям:
чувство разомкнутости и разъединенности с человечеством... замучило его". Именно
желание примкнуть к людям, глотнуть живой воды из чистого духовного источника
заставило Раскольникова послушать Сонечку: "Нет,- мне не слез ее надобно было...
Надо было хоть обо что-нибудь зацепиться, помедлить, на человека посмотреть!"
Тоска по человеку заставляет Раскольникова принять от Сонечки "простонародный
крестик". Простонародность тут не случайно подчеркнута Достоевским. Путь
обновления героя - это путь признания народной веры, народного взгляда на жизнь,
который исповедует Сонечка. В своем бунте герой преступен перед законами
человечности, которые живы в народе в виде изначальных основ христианской
нравственности. Судить Раскольникова по совести может только Сонечка
Мармеладова, и суд ее будет глубоко отличаться от суда Порфирия. Это суд
любовью, состраданием и человеческой чуткостью - тем высшим светом, который
удерживает человечность даже во тьме бытия униженных и оскорбленных людей. С
образом Сонечки связана великая идея Достоевского о том, что мир спасет братское
единение между людьми во имя Христово и что основу этого единения нужно искать
не в обществе "сильных мира сего", а в глуби"ах народной России. Судьба Сонечки
полностью опровергает близорукий взгляд Раскольникова-теоретика на окружающую
жизнь. Перед ним отнюдь не "дрожащая тварь" и далеко не смиренная жертва
обстоятельств. Вспомним, как отвечает она на богохульство Раскольникова:
"Молчите! Не спрашивайте! Вы не стоите!.." - вскрикнула она вдруг, строго и
гневно смотря на него... "Тут сам станешь юродивым! Заразительно!" - подумал
он". Именно потому и не липнет к Сонечке Мармеладовой "грязь обстановки убогой".
В условиях, казалось бы, совершенно исключающих добро и человечность, героиня
находит свет и выход, достойный нравственного существа человека и не имеющий
ничего общего с индивидуалистическим бунтом Раскольникова. Герой глубоко
заблуждается, пытаясь отождествить свое преступление с подвижническим
самоотречением Сонечки: "Ты тоже переступила, ты загубила жизнь свою". Есть
качественное различие между стремлением к добру через допущение зла по отношению
к другим и самопожертвованием, добровольным, естественным, во имя
сострадательной любви к ближним. (*58) "Ведь справедливее,- восклицает
Раскольников,- тысячу раз справедливее и разумнее было бы прямо головой в воду и
разом покончить!" - "А с ними-то что будет?" - слабо спросила Соня,
страдальчески взглянув на него, но вместе с тем как бы вовсе и не удивившись его
предложению... И тут только понял он вполне, что значили для нее эти бедные,
маленькие дети-сироты и эта жалкая, полусумасшедшая Катерина Ивановна, с своею
чахоткой и со стуканьем об стену головою". Самоотверженность Сони далека от
смирения, она имеет социально активный характер, она вся направлена на спасение
погибающих. Да и в христианской вере героини на первом плане стоит не обрядовая
сторона, а практическая, действенная забота о ближних. Ортодоксальные ревнители
церкви обращали внимание на необычный характер ее религиозных убеждений:
"Заметим еще одну подробность,- писал К. Леонтьев,- эта молодая девушка как-то
молебнов не служит, духовников и монахов для совета не ищет, к чудотворным
иконам и мощам не прикладывается". Достоевский в лице Сони изображает народный,
демократический вариант религиозного мироощущения, близко к сердцу принимающий
христианский афоризм: "вера без дела мертва есть". В народной религиозности
находит Достоевский плодотворное зерно для своей идеи христианского социализма.
|
назад
|
:: История зарубежной литературы
|
